Цветы на его похороны - Страница 14

— Да ладно тебе, он ведь оказался мошенником, разве нет?

— С чего ты взял? — в сердцах спросила Мередит.

— С того, что его взяли и прикончили. Добропорядочные граждане умирают в своей постели, а не на выставке цветов. Жуткое дело! Я прочел полный отчет в своей газете.

— Если желтая пресса — для тебя единственный источник информации, то ничего удивительного, что ты бежишь по ложному следу! А за сплетни и клевету на твою газетенку можно и в суд подать!

— Откуда же мне все узнавать? — уныло оправдывался Джералд. — Ты ведь молчишь! Мы, твои коллеги, живем скучно и с удовольствием послушали бы из первых рук увлекательную историю… Ты не захотела внести разнообразие в нашу серую жизнь! Так тебе и надо, пусть тебя теперь допрашивают наши доблестные службы безопасности! Наверное, тот тип, Константин, считался врагом народа номер один!

Не дослушав, Мередит негромко посоветовала коллеге заткнуться и сняла трубку. Разговор оказался недолгим. Джералд, который, видимо, внимательно слушал, прикрывшись газетой, тут же встал и спросил:

— Хочешь послушать свой гороскоп на сегодня? — Не дожидаясь ответа, он принялся читать: — «Сегодня вам предстоит столкнуться с новыми силами, которые окажут влияние на вашу жизнь». Не веришь? Сама смотри, черным по белому написано! Фостер наверняка окажется высоким красавцем брюнетом!

— Если и дальше будешь лопать конфеты в таком количестве, скоро растолстеешь еще больше, — язвительно ответила Мередит. — Я ненадолго выйду… ну да, к Фостеру! А ты молчи, понял? Не хочу, чтобы кто-то об этом знал.

— Благодарю за то, что уделили мне свое драгоценное время, — вежливо произнес мистер Фостер. — А также за то, что смогли так быстро приехать.

— По-моему, чем скорее мы покончим с делом, тем лучше, — откровенно ответила Мередит.

Фостер действительно оказался высоким, но не брюнетом и совсем не красавцем, а мужчиной с довольно заурядной внешностью и к тому же неряшливо одетым и плохо подстриженным. Как будто он с утра проспал, за завтраком поскандалил с женой и несся во всю прыть, чтобы успеть на поезд. Мятый пиджак плохо сидел на нем, а на галстуке красовалось большое грязное пятно неизвестного происхождения.

Кабинет оказался под стать хозяину: крохотный чуланчик на последнем этаже викторианского дома. Похоже, в эпоху королевы Виктории здесь хранили метлы… И пыль здесь, видимо, тоже не вытирали со времен королевы Виктории. Стол Фостера почти вплотную притиснули к стене — он едва умещался за ним. Напротив стоял открытый металлический стеллаж, заваленный картонными и бумажными папками. Кроме того, в чуланчике имелся камин, который давно не топили. Камин заколотили плитой из прессованных опилок, в которой просверлили дыры для циркуляции воздуха.

Фостер налил гостье кофе.

— Извините, печенье кончилось! — добавил он, стремительно падая в ее глазах, хотя, казалось, ниже падать уже некуда. И кофе, которым он ее угостил, оказался так себе, слабеньким. Над чашками вился дымок; Фостер рассеянно перебирал на столе документы, долго рылся в лотке для входящих писем и, наконец, извлек откуда-то старую, мятую картонную папку.

— Дело того типа, Константина.

— Так я и думала.

— Представляю, какое потрясение вы испытали!

В ожидании ответа Фостер смотрел на Мередит с надеждой и даже с некоторой завистью.

«Чтоб вам всем провалиться!» — подумала Мередит. Фостер такой же, как Джералд. Они слетаются на жареные факты, как стервятники на дохлую лошадь. Убийство — надо же, как интересно! А на то, как ей плохо, Фостеру наплевать! Мередит посмотрела на своего собеседника в упор и ответила:

— Да, я испытала сильное потрясение.

— Вы хорошо знали убитого?

— Я его совсем не знала. Зато одно время — очень недолго — училась в школе с его женой. Но мы с ней не общались лет шестнадцать, а потом мы… то есть я… случайно увидела ее на выставке цветов в Челси.

— Ну и как она, сильно изменилась? — осведомился Фостер с неподдельным любопытством.

Мередит задумалась.

— А знаете, нет, не очень… Она почти совсем не изменилась!

«Ни внешне, ни внутренне, — добавила она про себя. — Интересно, а я с тех пор изменилась?» Ей стало немного не по себе.

— После того дня вы видели вдову?

— После убийства? Нет. Рейчел живет в деревушке под названием Линстон. Это в Котсуолде, кстати, в часе езды от меня.

— Угу. — Фостер глянул в папку. — Усадьба Константинов носит название «Аббатство „Малефи“». Словно в готическом романе! Покойный-то был богач. Надо понимать. И обитали они не в плохоньком домике о трех комнатках!

В его голосе зазвучали обиженные нотки; судя по всему, он считал, что начальство его недооценивает и что ему недоплачивают, хотя он и надрывается на работе.

— Давайте перейдем ближе к делу, — устало попросила Мередит. — Сотрудники Скотленд-Ярда расскажут вам гораздо больше, чем я. Они уже допросили нас с другом. Не сомневаюсь, полицейские уже установили всех партнеров и деловых знакомых Константина, а также опросили других посетителей выставки, которые могли что-то видеть. Зачем вы вызвали меня к себе?

Фостер резко сдвинул в сторону папку, в которой, очевидно, совершенно не нуждался. Зачем же он в нее тогда заглядывал? Мередит подозревала, что Фостер создает видимость бурной деятельности. Она вздохнула с досадой. Неужели Фостер всерьез считает, что ее можно пронять такими дешевыми трюками? Фостер неуклюже заерзал в тесном закутке между стулом, письменным столом и стеной.