Цветы на его похороны - Страница 77

— Скажите, вы были знакомы с Алексом и Рейчел до того, как они здесь поселились? — спросил Маркби.

— Нет, я их не знала! — сразу отчеканила Мириам.

— Вы с Алексом — уроженцы других стран; наверное, у вас с ним было много общего?

Миссис Трофтон явно не понравилось, что он тоже ее расспрашивает. Она вскочила с табурета:

— Я должна идти. У меня столько дел! До свидания! Вечером обязательно погадаю вам на картах!

Она быстро вышла, не забыв, однако, зазывно покачивать бедрами на ходу. Бокал с соком остался на стойке. Маркби медленно пил пиво и задумчиво смотрел ей вслед.

Мередит поспешила назад, в квартиру садовника. Ключ в замке повернулся легко и бесшумно. Замявшись на секунду, Мередит зашла внутрь и закрыла за собой дверь. Больше всего ее беспокоило, что она понятия не имеет, когда вернется Мартин. Правда, до обеда еще далеко. Остается надеяться, что садовник проявит сознательность и не бросит работу пораньше. Мередит посмотрела на часы. Она пробудет здесь двадцать минут, не больше, и сразу уйдет, независимо от того, найдет что-нибудь или нет.

Обстановка в квартире была спартанской, но вполне удобной. В гостиной не было ничего интересного: маленький телевизор, если не считать нескольких журналов по садоводству и старых французских газет и журналов, другого чтения нет. Никаких семейных фотографий, никаких сувениров, купленных родным и друзьям в Англии. То же самое — в крошечной спальне. Опрятная комнатка, почти монашеская келья.

Мередит нахмурилась. В безликости квартиры есть что-то неестественное. Как будто Мартин прилетел сюда с Марса. Ничто не намекало ни на его личные вкусы, ни на его прошлое.

Она вернулась в гостиную. В одной стене была пробита арка, отделенная от комнаты занавесом из синих пластмассовых бусин. Раздвинув занавес, она очутилась в кухоньке со сравнительно новым холодильником и довольно старой двухконфорочной газовой плиткой. На рабочем столе стояла миска с фруктами; в маленьком помещении приятно пахло свежемолотым кофе, чесноком и пряностями. Видимо, Мартин любит и умеет готовить.

Мередит снова раздвинула занавес и отправилась обследовать единственное еще не осмотренное помещение — ванную.

Наконец она увидела хоть что-то, подтверждающее ее догадки. В шкафчике над раковиной она нашла помаду, подводку для глаз, компакт-пудру и флакон с ярко-красным лаком для ногтей. Рядом стояла маленькая пластмассовая коробочка. Мередит осторожно открыла ее. На бархатной подушечке лежали накладные ресницы, похожие на толстых гусениц.

Мередит аккуратно разложила находки по местам и вернулась в спальню. Платяной шкаф оказался невстроенным; его прислонили к стене. Она отодвинула дверцу и раздвинула вешалки с одеждой. Да, вот оно — темно-синее платье с широким «квакерским» воротником. Правда, в тот роковой день на выставке цветов Мартин появился в другом наряде. Видимо, потом он от него избавился. Скорее всего, и платье, и шляпу он сжег вместе со старыми ветками и прочим садовым мусором.

Над отделением с вешалками имелась еще полка. Мередит пробежала по ней рукой, перебирая аккуратно сложенные стопки свитеров и фуфаек. Пальцы наткнулись на пластмассовую коробку. Ее содержимое оказалось на ощупь мягким и податливым; Мередит даже передернуло. Сняв коробку с полки и опасливо заглянув внутрь, она увидела женский парик темно-каштанового цвета…

И тут входная дверь щелкнула; снаружи послышались голоса. Вернулся Мартин — причем не один! Мередит испуганно прижала руку к груди. Выбора у нее не оставалось. Она забралась в шкаф, закрыла сдвижную дверь и скорчилась за грудой одежды.

Сначала, к своей досаде, она почти ничего не слышала. Подумав, она решила, что это к лучшему — значит, Мартин и его гость сидят в гостиной. Потом в кухне загремела посуда; запахло кофе. Мартин устроил обеденный перерыв и привел кого-то с собой за компанию. Жалко, что нельзя подсмотреть, кто пришел к садовнику.

Когда она услышала шаги, сердце у нее ушло в пятки. Кто-то вошел в спальню и остановился у самого шкафа! Она отчетливо услышала голос Мартина:

— Говорю тебе, я ничего не мог поделать!

Он не оправдывался, а как будто злился.

Гость прошел за ним в спальню и испуганно, встревоженно возразил:

— Она бы ничего тебе не сделала!

Мередит узнала по голосу Невила Джеймса.

— Я же тебе сказал, она приволокла с собой проклятую фотографию! Ты просто идиот… — В голосе Мартина послышалось презрение. — Зачем ты изрезал портрет матери? Маму надо уважать, — наставительно добавил он.

— Уважать?! — истошным голосом завопил Невил. — Да за что мне ее уважать? Моя мать — чудовище! Она… она похожа на осьминога: уворачиваюсь от одного щупальца, а она хватает меня другим!

— Подумаешь! Возьми да уйди от нее! Но ты ведь не можешь! Тебе духу не хватает! Mais enfin, какое мне дело? И все-таки, если тебе захотелось поразвлечься с фотографиями, хотя бы уничтожь их потом! Не бросай в таком месте, где их может найти кто угодно!

— Я так и сделал… Я их сжег!

— Ничего не сжег, а только пытался! Но было сыро, а костерок ты развел маленький, жалкий. Оберточная бумага очень толстая и плохо горит. Конверт слегка обгорел по краям, а снимки остались нетронутыми! Да-да, твоя Джиллиан сама мне так сказала. Она вытащила их из огня и спрятала. Она собиралась показать их Рейчел! Хуже того, она сказала, что у нее две такие фотографии, а я забрал у нее только одну. Так что, Невил, mon cher, где-то есть и вторая! Ты лучше найди ее.

К ужасу Мередит, дверца шкафа чуть-чуть отодвинулась. Она увидела кончики пальцев Мартина, который держался за край.